Про Оле-Лукойе знают все дети, хоть и никто из них и никогда в глаза его не видел. А не видели они волшебника потому, что перед тем, как начать рассказывать, тот напускает на ребёнка волшебные чары, и тот послушно погружается в дрёму.

Амур (влюблённости божок), наскучивши играть вслепую страстями бурными в сердцах людей податливых, иную затею выдумал себе – и вдруг явился к Гименею. Супружества ревнивый бог, тот с подозрением сперва к Амура отнесся визиту.

Надумал принц – наследник небольшого королевства жениться. Только что поднести избраннице, коль ты небогат? Принц и предложил ей две свои самые большие ценности – отправил принцессе великолепную живую розу и дивно поющего соловья.

Как это всё-таки странно, когда и хочется, и колется! Особенно, когда, целуя ручки, колют их бородой и усами синего цвета! Да, у зачастившего ко вдове вельможи борода была синей. Но какое до этого дело матери с двумя дочерьми-невестами?

Уродился в той семье сынок особенный – вроде и телом крепок, и с головой в ладах. Только вот поступки совершал, с точки зренья общества, несуразные: бьют дурака на улице – он непременно вступится, хлеба кто попросит – так свой кусок отдаст.

 На пиру честном у князь-Владимира гости все, кто чем, похваляются, лишь один молодой Ставр Годинович во молчании себя блюдёт степенном здесь. То заметив, вопрошает тут Владимир-князь: нечем хвастаться тебе, Ставр, Годинов сын? 

Из двадцати пяти солдатиков – оловянных братьев-близнецов это казался самым ненадёжным, ведь он был одноногим калекой (на отливку второй ноги олова почему-то не хватило, и мастер сказал: ладно, просто продам подешевле – и делу конец).

Примириться с заточением в тесной тюрьме стеклянной оранжереи? Ни за что! Эта пальма, привезённая некогда с далёких бразильских берегов, помнила древний девиз своего высокого княжеского рода: свобода – превыше всего на свете!

Слушая рождественскую проповедь отца Павла, Мария Сергеевна – молодая вдова мелкопоместного дворянина, вспоминала превратности своей странной жизни: выйдя замуж, радовалась она семейной жизни всего-то год, а потом – и навалилось.

Аист-отец стоял на коньке крыше, поджав одну ногу. Он был совершенно неподвижен, как солдат-часовой, утверждённый охранять некую святыню. Да, святыня у аиста была – и какая! Гнездо. А в нём – его супруга и четверо малых деток.

Кто б посмел принять-то вызов от Владимира, от того-то светла князя стольна Киева, будто конь его обскачет лучших трёх коней – наибольших любимцев-то князевых? Но сыскался же храбрец – принял вызов тот, прозакладывав свою буйну голову.

Ладен тот корабль, быстроходен-скор и для странствий дальних дивно приспособлен был. Кораблю тому хозяин красен молодец по прозванью Соловей Будимирович. Поспешал корабль тот морским путём в стольный Киев-град с делом немешкотным.

Хоть разбился воздухоплаватель-на воздушном шаре путешественник сам, а сына-таки спасти успел. А раз рос тот сын с мечтой о небе, то и должен он был эту свою мечту непременно осуществить. Только как сие сделать, коль за душой – ни гроша?

Будучи однажды в гостях у поэта, знакомая его, любуясь чернильницей необыкновенно красивой формы, изрекла задумчиво: вроде простая чернильница, а сколько можно извлечь из неё мыслей! Извлечь и записать! И чернильница возгордилась!

Залюбовавшись ангелами (выписанными на церковных иконах ликами и выточенными из дерева фигурками), страстно пожелала жена бывшего полкового барабанщика, чтобы дитя, которое она вскоре должна была родить, было с золотыми волосами.

Слушая рассказ ангела, уносящего его, умершего, на небо, дитя печально озирало уносящуюся всё более вниз землю. Вдруг внимание его привлёк розовый куст, кем-то (видимо, по злобе) надломленный, с бутонами на нём, почти вовсе увядшими.

Быстро просадил сын-наследник отцовы денежки, а просадив, и остался как есть ни с чем. Хоть друзья-собутыльники его да иные до дармовых забав охочие мигом от него отвернулись, нашёлся средь них и доброхот – сделал парню подарок.

Сад был дивно хорош и прямо-таки создан для прогулок молодёжи здешнего светского общества. Однажды общество сие украсила своим присутствием юная шотландка необычайной красоты. Она и предложила барышням новую забаву.

И спросил раз князь Владимир-Красно Солнышко на пиру своих ближних сподвижников: кто возьмётся с данью отправиться в даль далёкую, в землю половецкую? Посмутились ближние сподвижники, во столы тревожны очи потупили.

Возведённые на этой улице недавно, дома-новостройки старались держаться от этого дома подальше (настолько, насколько им позволяли уходящие в землю фундаменты), считая, что общаться с таким дряхлым стариком им просто неприлично.

До чего ж ловко провели короля мошенники! Посулили они ему не только новый наряд, но и возможность узнать истинные способности своего окружения, клятвенно уверяя: царедворец, не узревший наряда – тупица! Или тайный вор-казнокрад!

Будучи приглашённым в гости, юстиц-советник Кнап с жаром отстаивал в их кругу свою любимую теорию – общество с течением времени всё более хиреет, теряя жизнерадостность и веру в чудеса. Вот в Средневековье оно было гораздо счастливее!

Однажды цветочный эльф почему-то замешкался и цветок розы, где он обычно спал, уже сомкнул свои лепестки, так что внутрь было уже никак не попасть. То же сделали и другие, соседние цветки. Эльф не на шутку испугался: где же ему ночевать?

Был подснежник столь нетерпелив, что не устрашили его ни ветры весенние, ещё ледяной стужей полные, ни снег, почти совсем после зимы не стаявший. Проткнул он стебельком своим тонким слой снега – и с солнечным лучом мгновенно встретился.

Лягушонку очень нравилось видеть отраженье солнца в неподвижной воде реки – он был готов любоваться им круглые сутки. Но прилетевший вдруг ветерок взял да и скомкал всю его радость, зарябив отраженье поднятой собою мелкой волной.

Хоть и был Руди ещё совсем малыш ростом, но хозяином уже был крепким и будущее своё знал твёрдо. Каждый день в любую погоду выходил он продавать сувениры туристам и всегда бывал с прибылью. Но главной мечтой его было, конечно, дедово ружьё.

Всяк во Флоренции знает это место, ибо здесь всегда можно напиться свежей холодной воды, притом – бесплатно. Льётся та вода из раскрытой пасти бронзового кабана – искусно выполненной скульптуры над фонтаном.

Отец Йоханнеса перед тем, как отойти в вечность, сердечно поблагодарил сына за честное исполнение им долга перед родителем и благословил его на новую жизнь – счастливую и светлую. Сын почтительно склонил голову над постелью умершего.

Детство этих мальцов разительно отличалось от детских забав любых других малышей их возраста. Отец был их неутомимым исследователем. Никогда не останавливаться на достигнутом! – таков был девиз отца и этому же он учил своих мальчиков.

На подзеркальном столике стояла умильная любому глазу фарфоровая парочка: хорошенькая собой пастушка и весёлый трубочист с мотком верёвки на плече и лестницей. Про то, что они обручены, в доме не знал никто, кроме одного китайца.