Болгарские народные сказки (43)

Однажды поспорили руки, ноги, глаза и уши. Устали части тела и начали возмущаться. Руки отказались работать, ноги – ходить, глаза – смотреть, а уши – слышать. К спору присоединились желудок и голова, они решили уйти в заслуженный отпуск.

Жил-был бедный крестьянин. Приходил он каждое утро в курятник в надежде получить хоть одно яичко. Однажды крестьянин нашел не простое, а золотое яйцо и не поверил своим глазам. Пошел к ювелиру, и тот подтвердил – находка из чистого золота.

Пришлось мужику вдругорядь жениться – померла жена-то первая. Вызверилась на отцову дочку мачеха – прямо донельзя, поедом ест, со свету сжить так и норовит! Допекла мужа нового – свёл он дочерь свою в лес, волкам на расправу.

Сидел петушок на высоком дереве и пел свою звонкую песенку. Пришла лиса, попросила петушка спуститься и попросить солнышко побыстрее закатиться. Испугался певец зубастую лисичку, но вида не подал.

Приехали сваты молодую девушку сватать. Мама Галинки запричитала, что девочка у нее нежная и к тяжелой работе не приученная. Забрали невесту сваты и свадебку сыграли, а на утро в поле на пашню засобирались.

Жил-был дровосек и было у него два сына. С детства учит отец детей ремеслу, а когда парни подросли, отправил их одних на работу. Испугались ребята, что не справятся. А дровосек сказал, если беда в дороге приключится, нужда сыновей всему научит.

Лиса, найдя себе дружка-простофилю – воробья, сразу же его простодушьем воспользовалась: давай пшеницу вырастим! Будут тебе зёрна, мне – сытная каша! Воробей и согласился. Лиса сразу работу разделила: тебе – поле засевать, мне – небо подпирать.

Иванко – знатный пловец, хоть и мал совсем – даже половодье не испугало мальчонку. Бросился отважно в ледяную воду реки, от талых вод вздувшейся, и поплыл себе. Только быстро понял Иванко: не справиться ему с водой вешней.

Жили-были дед с бабкой. Деда звали Петко, а бабку Пеной. Любили старики поесть да поспать, а работать совсем не любили. Однажды наварила бабка похлёбки, сели вечерком поели, а горшок на печке остался.

Шел по дороге парень и нес в корзинке три сотни яиц. Думал герой, что продаст яйца и купит на рынке свинку. Откормит хрюшку, а она принесет ему много маленьких поросят.

Шли по дороге три брата. На перекрестке остановилась и выбрали каждый свою дорогу. Условились за 3 года заработать солидный капитал и снова встретиться. Разошлись и начали трудовые будни.

Жил-был бедный крестьянин, сеял он просо на полоске земли и скудным урожаем перебивался. На участке рол дубок, на ветке жаворонок свил гнездо. Решил крестьянин дерево срубить, а птица заговорила человеческим голосом.

Летела сорока-белобока и увидела серого волка. Идет зубастый и еле ноги волочит. Спросила сорока, что с беднягой приключилось. Пожаловался серый, житья в лесу нет. Люди не любят, а собаки насмерть задрать хотят. Решил волк уйти из леса навсегда.

Жил-был старик и было у него сорок сыновей. А похлебку на всю семью готовила одна слепая сестра. Трудно было отцу, в поле много работал, и от тяжелой работы заболел. На смертном одре попросил отец у детей родниковой водицы.

Покуда жена здорова была, жилось кузнецу безбедно – работал усердно, плату получал хорошую да от благодарности людской удовольствие имел. Между делом и сынок, подрастая, к ремеслу приохотился, даже ножичек себе сам сковал.

Забаловали единственную дочку свою стареющие родители донельзя. Спит дитя не только ночь – днём тоже дремлет, к тёплой печи придвинутое, на перинке заботливо взбитой полёживает, леденцы сосёт. Шагу ступить не позволяют дитю родители – на руках носят.

Дед с бабой – голодранцы беседуют на печи лёжа, к трубе тёплой поближе прижимаясь: ты, баба, чего б испугалась пуще всего? Волка! Лютый зверь, пощады не знает! А ты, дедка? Я Кап-Капа страшусь (это он про дождь).

Думал-думал царь, какой же указ издать, чтоб переставшие бояться его бояре (некоторые и на бунт уж готовы стали), прежний страх вспомнив, присмирели.

Думал-думал пройдоха Пётр, как работящую хозяйку в дом заполучить (на ком жениться то есть) – и придумал хитрость отменную. Стряс с дерева сливы отборные (каждая – едва не в кулак) и вывез на площадь.

Рано по утру вскочил пернатый певец на плетень и хотел песенку затянуть. Только клюв открыл да лиса тут как тут. Подкрадывается к петушку и ласково с ним заговаривает, а может ли громкий певун кукарекать на одной ноге.

Пошла однажды старушка в лес по ягоды. Бродила по тропинкам и повстречала медведицу. Со страху забралась старуха на дерево, а зверь лесной грозился ее съесть. Рассказала старушка, что есть у нее три славные внучки – Твердушка, Мягушка и Сладушка.

Жила-была старуха и было у нее два сына. Один помер молодым, а другой в батраки подался. Однажды пришел к старухе солдат и попросился на ночлег. Старая спросила, откуда служивый путь держит. Солдат и ляпнул, что с того света.

Жил-был петушок и каждого шороха боялся. Однажды подул ветерок, и упала на спину петушку ягодка-шелковинка. Испугался трусишка, закукарекал и помчался со всех ног со двора. По дороге напугал и уточку, и ежика.

Меток стрелок да знай счастья с того не видит – дичь господину (боярину) идёт, а от того – прямо на царский стол. Стрелку же каши горшок (в лучшем случае) либо плетей (когда хозяин мрачен вдруг).

Известный в округе мудрец Петер, повстречавши богача, отвёл глаза, сделав вид, будто не заметил последнего.

Устал дровосек от труда тяжкого-нудного ежедневного, посылает сыновей одних в лес: езжайте сами! Делу я вас будто бы обучил, осталось вам собственным умом обзавестись.

Жили-были старик со старухой. Детей у пары не было, да и хозяйство пошло на убыль. Однажды решил дед карасей на обед наловить, закинул невод и вытянул на берег крошечного мальчонку.

Во всём-то в семье порядок, да дитёнка нет – не родится. Очень кручинятся потому супруги, всякого пришлого расспрашивают, нет ли средства беду поправить.

Жалел всякую живность пастух дед Павел. Раз, гоня ночевать отару свою краем леса, услышал дед писк жалобно-отчаянный. Войдя в лес, обнаружил: горит живьём в пламени, пень охватившем, ящеричка-невеличка.

Сманила лиса дружка своего новоиспечённого виноград уворовать. Совестливый друг-ёжик спрашивает: да можно ли? Было б можно, сторожа б не было, виноград методично обходящего.